Некоторые историки склонны искать корни модализма в стоической философии. Существуют указания на заимствования Савеллием своих основных богословских положений из стоицизма. Профессор А. Спасский пишет:

«Несмотря на чисто христианский, по-видимому, характер савеллианской системы, в основе её, как и старого модализма, лежит стоицизм с его разработанной логикой»[1].

Исследователь антитринитарных движений III века Д. Гусев смотрит на проблему шире. Он считает, что все антитринитарные течения

«необходимо изучать в связи именно с мистико-рационалистическим направлением в области религии, которое под влиянием языческой философии, незадолго до рождества Христова, зародилось в Александрии… Сущность и содержание этого направления были – смесь восточного дуализма, иудейского монотеизма и чисто христианских воззрений с воззрениями пифагорейцев, стоиков, Аристотеля и особенно Платона».

Богословская система антитринитариев, по воззрению этого ученого,

«образовалась именно под влиянием этого направления; она есть не что иное, как частная ветвь его, посаженная и выросшая на чисто христианской почве»[2].

Тот же автор, на основании сравнения некоторых отдельных положений, находит в учении Савеллия и «следы влияния иудейско-александрийской теософии», и сходство с учением Филона, даже считает, что богословие Савеллия «в значительной степени проникнуто гностическим характером»[3].

Такое заключение вытекает из сведений о том, что Савеллий получил широкое образование и был хорошо знаком с различными античными философскими системами.

«Можно предполагать, – пишет Д. Гусев, – что Савеллий в молодости много и долго занимался науками, получил вообще широкое научное образование и был тонким и искусным мыслителем и диалектиком»[4].

Д. Гусев видит в этом одну из причин того влияния и уважения, которыми пользовался Савеллий у своих современников.

Всё это, однако, не более, чем предположение, ибо никаких твердых фактов, подтверждающих эту гипотезу, нет. Напротив, имеются другие сведения – что Савеллий специально не занимался философскими науками, а в возрасте 17 лет сразу поступил в библейскую школу, открытую в Риме при папе Викторе. Согласно Ипполиту, преподавателями Савеллия были модалистские учителя Клеомен и Каллист[5]. Наиболее вероятно предположить, что именно в этой школе в рамках общего образования Савеллий был ознакомлен с начальными сведениями о философских науках, без чего в то время, по-видимому, не обходилась ни одна школьная система образования. В любом случае обвинения Савеллия в хорошем знании философских наук просто не имеет смысла, поскольку у всех без исключения богословов этой и последующей эпох, и в особенности тринитариев, можно найти те или иные заимствования идей от языческих мыслителей, использованные при доказательствах того или иного понимания христианских догматов. Не совсем понятно, что именно хотят сказать противники модализма, указывая на «языческое» образование Савеллия.

Хотя стоицизм наиболее близок к системе Савеллия и ранних модалистов, однако некоторое совпадение положений стоиков с их учением не обязательно следует объяснять прямыми заимствованиями. Напротив, всю основу учения монархиан-модалистов правильнее было бы искать в Евангелии. Профессор А. Спасский отмечает, что

«сила модалистских учителей лежала не в теории, а в настойчивости, полной глубокой религиозной убежденности и сопровождаемой многочисленными доказательствами из св. Писания«[6].

Германский ученый А. Гарнак предлагает компромиссный взгляд и считает, что несмотря на то, что модализмом на помощь была призвана стоическая философия с её пантеизмом и диалектическими формулами, которая модалистские споры сближает со спором платоников с чистыми стоиками о понятии Божества (является ли Бог-Логос высшим Богом, или за ним скрывается бесстрастное существо как высший и истинный Бог), несмотря на всё это

«древнейшие представители модализма обнаруживали вместе с тем явный интерес к Библии»[7].

Таким образом попытки приписать Савеллию привлечение стоической философии не имеют под собой твердых и несомненных оснований. Ясно, что истоки системы Савеллия и модалистов прежде всего следует искать в Новом Завете. Если в каком-то смысле и оправданы такие попытки, то подобные обвинения нужно отнести в первую очередь к оппонентам Савеллия тринитаристам, которые в принципах богословия широко опирались на эллинистическую философию.

*     *     *

Но, допустим, что заимствование Савеллием своих вероучительных положений всё-таки имело место, и именно из стоической философии. Предположим, правы те ученые, которые настаивают на «языческом плагиате». И что из этого? А из этого следует то, что мы, изучив некоторые характерные положения стоической философии, можем попытаться проследить её связи с учением Иисуса и частично реконструировать богословскую систему Савеллия, то есть учение христиан-модалистов.

Для начала обратимся к вопросу, откуда взялась стоическая философия и кто были её основатели.

Основание стоицизма относится к постаристотелевской эпохе. Своё название стоики получили по Расписной Стое или Портику в Афинах, где преподавал Зенон, основатель школы. Интересно подметить, что все главные стоики первого века школы не были, так сказать, доморощенными представителями классического эллинизма, но прибыли с самых окраин культурного пространства Греции. Прослеживается явная связь между ними и Ближним Востоком. Например, Зенон (336-264) прибыл с финикийского Кипра. Сам он не был природным греком. Многие выдающиеся стоики раннего периода происходили из Карфагена, Вавилона, Месопотамской Селевкии. Отношения стоиков с ближневосточным миром несомненно способствовало их вниманию к некоторым доктринам, которые были скорее всего халдейско-иранского происхождения, поскольку стоики определенно их развивали. Отсюда совсем не исключено знакомство стоиков и с вторичной иудейской религиозной традицией. Возможно, это объясняет почему стоики отвергли все предшествующие опыты, основанные на почве эллинизма, и создали собственную философию.

Стоическая философия получила признание и особый успех в Спарте, благодаря деятельности там во времена реформы спартанских царей Агиса IV и Клеомена III (вторая половина III в. до н. э.) философа-стоика Сфера Борисфенского, ученика Зенона. Оказывается, Спарта есть не что иное как эллинистическое государство, основанное переселенцами из потомков Эбера – это имя, согласно Платону, носил один из царей Атлантиды. В Быт. 10:30 упоминается местность «Сепар» (ספר), обозначавшая восточную границу расселения потомков Иоктана, сына легендарного Эбера. В ассирийских и персидских надписях также упоминается некая местность «Спарда» в Малой Азии. Название «Спарта», возможно, имеет то же значение, что и sephardim – выселившиеся, переселенцы.

Нравы и обычаи спартанской «общины равных», созданной гением Ликурга, являлись для стоиков достойными подражания. Однако Спарта, как и любое другое эллинистическое государство, не считалась представителями стоицизма (особенно Хризиппом) хорошо организованным полисом, но, исходя из предпочтения, оказываемого смешанной конституции, могла стать «рабочей моделью» политии, основанной на принципах благозакония и равенства граждан, образцом чего служат первые христианские общины. Поэтому появление стоика Сфера из Борисфена в Спарте вполне объяснимо. Возможно, стоическая философия сыграла свою определенную роль в том, что после 192 г. до н. э. Спарта превратилась в республику, которой управляли «спартанские начальники», называвшиеся эфорами.

*     *     *

Что же представляла собой философия стоиков и какие параллели их воззрений можно найти в христианстве?

Можно сказать, общей исходной точкой философии стоиков был монотеизм. Началом и концом всего стоики провозглашали Бога. Первоначальная Сила, Огонь, есть Душа мира, высший Разум, благосклонное к людям Существо. Уже всеобщность веры в богов, говорят стоики, и почитание их повсюду неопровержимо доказывает бытие высшего Разума или Единого Божества. Материя не может сама по себе двигаться и не могла образоваться сама собой; только Сила, которая проникает её, как нас душа, могла произвести всё это. Они резко нападали на популярные представления о богах, считали недопустимым постройку храмов и создание культовых изображений. Философия Зенона выстраивалась в духе монизма, стремясь всё привести к единому божественному Началу. Вдохновенный стоический поэт Клеанф окончательно оставил отечественное многобожие и утвердился в вере в Единого. Бога стоики называли Логосом. У них впервые термин «Логос» получает неизменный смысл универсального вселенского Разума.

В частности, в учении стоиков можно найти прямые параллели с модализмом. Признавая за существенными свойствами предмета реальное бытие, они отрицали его по отношению к случайным свойствам и называли их безыпостасными. В приложении к Божеству, Первобытию стоиков, это означает, что Монада, оставаясь всегда тождественной и неизменной, по отношению к миру открывает Себя не посредством личностных ипостасей, имеющих реальное бытие (как позже учили отцы-каппадокийцы), но посредством вторичных проявлений или модусов, не касающихся сущности самой Монады.

Псевдо-Афанасий отметил сходство между савеллианским учением и стоицизмом в воззрении на начало и конец Монады[8]. Из Первобытия, по учению стоиков, возникают различные вещи по внутреннему закону и развивается целый мир, поскольку Бог и мир есть одно и тоже. Но мир не вечен, Первобытие поглотит материю, как Своё собственное тело, постепенно вбирая мир в Себя, пока всё не превратится в первобытное состояние. Процесс этого разрешения мира в Первобытие пройдет тем же постепенным порядком, в каком мир и возникал из Него. Параллель с 1 Кор. 15:27-28 здесь очевидна:

«Когда же сказано, что всё покорено, то ясно, что кроме Того, Который покорил Ему всё. Когда же всё покорит Ему, тогда и Сам Сын покорится Покорившему всё Ему, да будет Бог всё во всём».

Одно из главных положений стоической физики – строгий пантеизм, из-за чего стоиков обвиняют в грубом материализме. На самом деле материализм стоиков основывается на учении о тождестве Бога и Космоса. Божество определяется ими как огонь, эфир, воздух или чаще дыхание (pneuma), которое проникает все без исключения вещи как высший Разум и всеобщий закон. Противоположность духовного и материального определения Божества только мнимая: Божество, будучи действительным, реальным Существом, непременно должно быть определенным телом, без которого немыслима никакая реальность. Между Божеством и первой материей поэтому никакого реального различия нет, напротив – это одно и тоже. Противоположность между действующей Первопричиной и веществом, Божеством и материей, какая видится в эмпирической реальности – отнюдь не первоначальная и не окончательная. По учению стоиков все отдельные виды и формы материи развиваются из Божества или Первоогня только в течение времени, но при конце мирового периода все они снова возвратятся в Него. При конце мира происходит Мировое пожарище, и тогда Божественный Огонь поглощает Собой все вещи (ср. Мф. 13:40; 2 Пет. 3:7).

Стоики определяли действительное как нечто такое, что имеет силу действовать или страдать; но это свойство находится только в телах. Поэтому кроме тел не может быть никакой действительности. Все свойства тел предполагают протяжение образующей их Пневмы (Духа). Таким образом входящие в содержание понятия телесного два принципа – действующий и страдательный – соответствуют силе и материи. Но чтобы сохранить представление о мире как твердо заключенном единстве, как стройном целом, стоики ни на минуту не упускают из виду единства Первопринципа, высшей действующей Первопричины. Эта Первопричина телесна. Бог имеет тело, способное к страданию. В суждениях стоиков о Божестве выступает на первый план то вещественная сторона, то духовная.

В антропологии у стоиков также ясно просматриваются материализм и пантеизм, выраженный в возведении всех действий человека в Божество, а также монизм в понимании душевной жизни. Душа человека вещественна, и это доказывается особыми антропологическими положениями. То, что находится во взаимодействии с телом, что касается его и отделяется от него – это есть тело, оно не может быть по своей природе бестелесным. Душа имеет свойство двигаться в трех направлениях пространства и направлять тело. Сама жизнь поддерживается дыханием и без него прекращается. Также опыт учит, что духовные силы вырастают и становятся творческими на физической основе, следовательно должен быть телесный субстрат, в котором бы они сосредоточились. Отсюда, согласно стоическому учению, как Мировой Дух – не что иное как огненное дыхание, так и человеческая душа должна мыслиться как огонь, как дыхание, или точнее как теплое дыхание. Душа человека должна распространяться по телу и сообщать ему единство и целость таким же образом, как Мировая Душа распространяется в мире и объемлет его. Каждая отдельная душа относится к Душе мира, как часть к целому. Душа человека не только, подобно всем другим живым силам, есть часть и излияние общей жизненной силы, но она стоит, благодаря своей разумности, в особом отношении родства с божественным Существом. И это родство тем сильнее выступает, чем больше мы даем господствовать в нас разумному божественному Началу.

Душа не свободна, это обман обычного представления о ней. В мире господствует судьба, рок, или, выражаясь христианским языком – предопределение. И это еще одно фундаментальное положение стоицизма, которое находит свою параллель в Новом Завете. По учению стоиков всё в мире происходит в силу естественной и неизбежной связи причин и действий, как этого требует природа и закон целого. Человеческая душа не изъята из этого закона, а принадлежит к общему мировому процессу. Человек вынужден повиноваться указаниям Божественного Разума, который является Роком, детерминирующим всё во вселенной. Человек может только выбрать, как он будет повиноваться, и лишь в этом состоит его свобода выбора. Человек, говорили стоики, подобен привязанной к движущейся телеге собаке, которая или может резво трусить рядом, или тащиться против своей воли, но в любом случае она должна следовать за телегой. Человеческая воля, так сказать, вплетена в неразрывную цепь натуральных причин. Вся разница в том, что мы можем знать или не знать основания, которые определяют нашу волю. Наша душа не может самостоятельно развивать деятельность, независимую от целого, поэтому она не может избежать и судьбы целого.

Многие этические идеи стоицизма не только мирно сосуществуют, но и совпадают с христианскими. Не случайно Иероним причислил знаменитого стоика Сенеку к лику христианских писателей, опираясь на переписку этого философа с апостолом Павлом. Некоторые высказывания римских стоиков (особенно это касается Сенеки) почти слово в слово совпадают с евангельскими текстами или отрывками из посланий. Поздние стоики определенно учили о бессмертии души.

*     *     *

Вышеперечисленные стоические концепции, проникнутые строгим монизмом, играют важное значение в понимании христологии у модалистов, особенно в части воплощения.

Итак, Бог и материя не противоположны, но составляют единое целое. Всё находится в Боге и происходит из Него как единственного и всеобъемлющего, всепроникающего Начала. Учение о creatio ex nihilo (сотворение из ничего), свойственное для среднего платонизма (Плутарх) и александрийского синтеза (Филон), отрицается. В 1 Кор. 8:6 и Рим. 11:35-36 хорошо просматривается идея о том, что всё получило начало не «из ничего», а из Бога.

Слова Павла: «ибо мы Им живем и движемся и существуем» (Деян. 17:28) находят соответствие с учением стоиков о душе человека как части целого, Мировой Души или Силы, которая всё приводит в движение.

Тесно соприкасается христианское понимание Бога и с представлениями стоиков о Пневме, поскольку Ин. 4:24 именует Бога Духом, а родственность духа природе ветра является общей и для евангельских представлений о Духе (Ин. 3:8) и древнегреческим воззрениям о pneuma.

Поскольку Бог есть одновременно и телесная и духовная Сущность, в Которой в тоже время материя и дух не являются противоположностями, то Он, конечно, способен страдать. Учение модалистов о страдании Отца, то есть Самого Божества по природе, в свете стоической физики получает своё логическое обоснование, в то же время не находя никаких противоречий с Писанием, в котором можно найти намеки на пантеизм. Безусловно, страдания Божества не имеют ничего общего с обычными человеческими аффектами. В этой связи интересно замечание псевдо-Афанасия:

«Что было в Иисусе Христе человеческого, савеллиане приписывают это Самому Отцу»[9].

По мнению ученых «у Савеллия, как и у Павла Самосатского, не могло быть и речи о воплощении»[10]. Оно и понятно, если только допустить, что Савеллий разделял стоический пантеизм. Бог есть всё, Он – тело, а значит Ему не было нужды соединяться с человеческой плотью или воплощаться. Отсюда следует, что плоть Христа имела небесное предвечное происхождение, а не получило начало от человека (см. Ин. 3:13; Ин. 6:30-62; 1 Кор. 15:45, 47). Христос Спаситель у Савеллия есть второе откровение Логоса, явившееся под оболочкой плоти для того, чтобы быть видимым и совершить предопределенное Ему дело спасения людей, а затем возвратится в абсолютную Монаду. Душа Христа не есть собственная душа человеческая, но есть Само Божество. У Савеллия нет ничего похожего на учение его предшественников Праксея и Ноэта, для которых Христос есть личное воплощение Отца, который соединился с человеком Иисусом и участвовал в его деятельности и страданиях[11]. Исходя из стоических антропологических предпосылок, где каждая душа есть часть Мировой Души, в сущности единая с Ней, можно думать, что Савеллий отождествлял душу Христа с абсолютной Пневмой. В этом большое преимущество Савеллия перед его предшественниками.

Учение о роке или предопределении – также имеет многочисленные подтверждения, особенно в Новом Завете (напр. Рим. 8:29-30, 9:21-23). В послепленном иудаизме своё раскрытие оно получило в свитках Мертвого моря, принадлежащих Кумранской общине.

Вопрос о влиянии стоической философии на систему Савеллия остается открытым. Тем не менее, рассмотрение возможности такого влияния помогает нам в некоторых отдельных вопросах попытаться выявить важные составляющие, которые могли бы определить некоторые направления мысли в савеллианстве III века и которые своим источником в конечном итоге имеют евангельскую весть. Это влияние, следовательно, никак не может быть поводом к дискредитации учения древних монархиан-модалистов.

Л. Л. Гифес
23 марта 2005 г. (ред. апрель 2017)

_______________________

Источники и литература:

1) Спасский А., проф. История догматических движений в эпоху Вселенских соборов. Сергиев Посад, 1914.

2) Гусев Д. Ересь антитринитариев III века. Казань, 1872.

3) Гарнак А. История догматов. // Раннее христианство. Т. II. М. 2001.

4) Армстронг А. Истоки христианского богословия. СПб, 2003.

5) Толковая Библия. Петербург. 1904-1913. Т. 2.

6) Библейская Энциклопедия Брокгауза. 1999.

7) Дарвин А. Сфер Борисфенит и реформаторское движение в Спарте (историография вопроса). // Исследования и публикации по истории античного мира. Вып. 2. СПб, 2003.

8) Поснов М., проф. Гностицизм II века и победа христианской Церкви над ним. Киев, 1917.

9) Панненберг В. Соотношение между христианской мыслью и стоической философией. // «Христианское чтение». № 16, 1998.

10) Климент Александрийский. Строматы. СПб, 2003.

11) William B. Chalfant. Ancient Champion of Oneness. Hazelwood, 2001.

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] Спасский А., проф. История догматических движений в эпоху Вселенских соборов. Сергиев Посад. 1914, стр. 115.

[2] Гусев Д. Ересь антитринитариев III века. Казань 1872, стр. 16-17.

[3] Гусев Д. Ересь антитринитариев, стр. 199-200.

[4] Гусев Д. Ересь антитринитариев, стр. 194-195.

[5] William B. Chalfant. Ancient Champion of Oneness. Hazelwood. 2001, p. 86-87.

[6] Спасский А. Указ. соч., стр. 48.

[7] Гарнак А. История догматов. // Раннее христианство. Т. II. М. 2001.

[8] Contr. Arian. 4, 13.

[9] Афанасий Великий. Творения. Ч. 1, стр. 367, 382, 391.

[10] Гусев Д. Указ. соч., стр. 208.

[11] См. там же, стр. 209.